их кандидата неизбежна. То, что произойдет дальше, окажется самым страшным поражением Владимира Путина за первые десять лет его пребывания у власти.

2 ноября 2004 года я прихожу в Спасо-Хаус в Москве, это резиденция американского посла в России. В этот день в США проходят президентские выборы, Джордж Буш борется с Джоном Керри, пытаясь переизбраться на второй срок, а в Москве по этому поводу устраивают дипломатический прием. На этом вечере я встречаю всех российских политтехнологов, которые обслуживают штаб Януковича по заданию Кремля. Они вернулись на каникулы в Москву, чтобы отдохнуть после первого тура, пьют дорогой виски, излучают оптимизм и спокойствие. «Вот ведь американцы, у них сегодня выборы, а мы до сих пор не знаем, кто выиграет. То ли дело у нас на Украине — до второго тура еще три недели, а мы уже знаем, что наш кандидат Виктор Янукович победит», — улыбается Вячеслав Никонов, депутат путинской Госдумы, внук сталинского премьер-министра Вячеслава Молотова.

В Киеве накануне второго тура Ющенко и Тимошенко призывают сторонников оппозиции выйти на главную площадь города, чтобы защитить результаты своего волеизъявления. Несколько тысяч человек с оранжевой символикой, это цвет кампании Ющенко, собираются на Майдане — там, где происходили и предыдущие массовые протесты.

Путин в это время находится с официальным визитом в Бразилии. Когда в Украине закрываются избирательные участки, он звонит Кучме, и тот сообщает, что, согласно экзит-поллам, Янукович лидирует. Тогда Путин звонит Януковичу — и поздравляет его с победой.

Сторонники Ющенко тем временем разбивают палаточный лагерь на майдане Незалежности. Они требуют отмены результатов второго тура, называя их сфальсифицированными. Несколько десятков тысяч человек будут стоять на лютом морозе под оранжевыми флагами почти весь следующий месяц.

На Майдане объявляют, что по независимым экзит-поллам победил Ющенко. Но Медведчук требует от главы ЦИК к полуночи назвать победителем Януковича — по результатам предварительного подсчета.

Применять насилие Кучма не хочет. В случае столкновений протестующих с милицией кровь будет на нем, а Янукович окажется в выигрыше. Биться за своего преемника, рискуя собственным будущим, Кучма не собирается. К тому же находящийся в Киеве американский сенатор Ричард Лугар напоминает, что при силовом решении конфликта его ждет скамья подсудимых международного трибунала в Гааге, как это случилось с президентом Сербии Слободаном Милошевичем. «На Кучму, требуя применить силу против Майдана, пытался давить Путин, — вспоминает его зять Виктор Пинчук. — Если бы такое случилось — Украина превратилась бы в государство-изгой и стала бы легкой добычей России».

В ночь на 23 ноября Леонид Кучма звонит президенту Польши Александру Квасьневскому, обещает, что не допустит кровопролития, а также просит коллегу приехать в Киев. Тот предлагает британскому премьеру Тони Блэру поехать вместе. Но Блэр в этот момент пытается наладить отношения с Владимиром Путиным, а потому отказывается — говорит, что европейцы не должны вмешиваться в зону влияния России.

23 ноября украинский парламент собирается на заседание. Ющенко берет слово и объявляет себя победителем выборов. Правда, спикер, лидер блока «За Еду», отключает ему микрофон, но оппозиционер все равно приносит присягу на Библии и конституции.

Путин требует разобраться с возникшей проблемой быстро и жестко. Но Кучма уезжает в свою загородную резиденцию и не отвечает. Янукович в растерянности. Здание администрации президента фактически опустело: в нем остается только Медведчук, он на постоянной связи с Москвой.

Толпа на Майдане прибывает. Юлия Тимошенко призывает идти на штурм президентской администрации: «Либо они отдадут нам власть, либо мы возьмем ее сами». Ей объясняют, что в этом случае не избежать жертв. «Значит, они погибнут как герои», — отвечает Тимошенко.

Демьян Кудрявцев, тогда представитель Березовского в Киеве, вспоминает, что пытался научить лидеров оппозиции правильным революционным технологиям — у него за плечами грузинская «революция роз». Он советует заблокировать метро, чтобы показать, что власти не контролируют город. «А как же люди завтра приедут на Майдан?» — спрашивают у него. «А вы что, собираетесь их распускать? Вы что, если они уйдут, они уже не вернутся обратно, — кричит Кудрявцев, — надо, чтобы они оставались на Майдане, пусть они живут там!» Но украинские политики не соглашаются: «Нет, пусть люди поедут домой, поспят, помоются, отогреются, поедят, — а утром они приедут обратно». Кудрявцев в ужасе — он говорит, что так не бывает, это противоречит всем законам психологии масс. Но люди с Майдана действительно расходятся на ночь — а наутро приезжают обратно. И их даже больше, чем вечером накануне.

Московский советник Януковича Павловский спустя годы будет вспоминать, насколько ему было некомфортно выходить из гостиницы в Киеве — он жил неподалеку от Майдана. Чтобы пробраться сквозь толпу протестующих, он вынужден был надевать оранжевый шарф. Но, приехав в Москву, он обнаруживает, что Кремль далек от реального понимания ситуации: там пьют шампанское и поздравляют друг друга с успешно проведенной кампанией. Всем кажется, что дело сделано, больше никаких проблем не будет: Янукович — президент, а митингующих на Майдане можно проигнорировать. В Москве вообще очень долго не могут понять, как устроен украинский протест, — сложно осознать, что это реакция общества, а не игра, проплаченная олигархами или Западом. Российское общество собственного голоса не имеет, а значит, журналисты и политики в России не могут поверить в то, что бывает иначе, в фокусе их внимания только поведение элиты.

Не место для дискуссий

24 ноября 2004 года Центральная избирательная комиссия наконец официально объявляет Януковича победителем. На следующий день Путин второй раз поздравляет своего кандидата. Но госсекретарь США Колин Пауэлл заявляет, что из-за сообщений о многочисленных фальсификациях не признает Януковича легитимным президентом.

Путина страшно бесит реакция мировых лидеров на события в Украине. Он обвиняет международное сообщество в предвзятости, ведь оно не оспаривает результаты явно недемократичных выборов в Афганистане, Косово и Ираке, но на Украину это не распространяется. 25 ноября Путин приезжает в Гаагу на встречу с руководством ЕС и открыто обвиняет США во вмешательстве во внутренние дела Украины: якобы сенатор Ричард Лугар все время сидит в штабе Ющенко и руководит его кампанией.

Руководитель «1+1» Александр Роднянский, уже работающий в Москве, возвращается в Киев и обнаруживает, что город охвачен протестами, а журналисты его канала по-прежнему вынуждены работать по «темникам» Медведчука. Они стараются не произносить в эфире фамилию Ющенко, хотя сами ходят на работу в оранжевых шарфах. Из-за этого коллектив подавлен, профессионалы уходят. Тогда он идет к Кучме и сообщает, что «1+1» больше не будет врать. Президент молчит.

25 ноября Роднянский в окружении ведущих журналистов канала объявляет зрителям, что с этого момента «1+1» меняет свою редакционную политику. Отныне они не будут подчиняться политическому давлению, а обещают говорить только правду. Это прецедент и мощный удар по власти — опоры режима начинают рушиться.

26 ноября в Киев прилетает миссия ЕС во главе с президентом Польши Квасьневским. Одновременно сторонники Януковича из Донбасса под бело-голубыми флагами отправляются маршем на Киев, обещая силой разогнать оранжевый Майдан. Назревает бойня. Квасьневский говорит Кучме, что если только начнутся столкновения, то его первым обвинят в развязывании гражданской войны. Янукович разворачивает донецких.

Посредники в Киеве собирают круглый стол, за которым должны найти выход из положения. Украинский президент звонит Путину и просит прислать представителя России. Тот предлагает Бориса Ельцина. Все понимают, что Путин просто издевается: старый и больной Ельцин будет только мешать переговорам. «Я не могу отнестись к этому серьезно. Мне нравилось работать с Ельциным, я высоко ценю его, но нам нужны серьезные переговоры, а не шоу», — злится Квасьневский.

В итоге Путин отправляет в Киев бывшего главу МВД, спикера российской Думы Бориса Грызлова, человека, прославившегося фразой «парламент — не место для дискуссий». Очевидно, у него все та же задача — сделать любые переговоры невозможными.

Грызлов начинает по-военному четко: Янукович — президент, фальсификации — выдумки, больше говорить не о чем. Кто-то из присутствующих указывает, что фальсификаций не больше 10%. «Хорошо, — шутит Квасьневский, — внесите тогда поправку в свою конституцию. Выборы считаются легитимными, если